мы живём, рискуя не умереть свободными и молодыми
под маской уличной пыли скрывая своё лицо

[indent] Калликс потерял родителей в первые годы жизни и был взят на воспитание Меркарами, своими ближайшими родственниками по отцу. Лишённый магического дара, он примет решение по примеру дяди стать солдатом и будет отправлен в Вентус — незаживающий шрам на теле империи, что без конца бередят кунари, — откуда вернётся в столицу только к 43 году. У него зияющая рана меж лопаток, требующая восстановления далеко от линии фронта и жирная пометка в личном деле, требующая увольнения отказавшегося выполнять приказ щенка, но ограничившаяся разжалованием до патрулирования злачных районов в рядах городской стражи. Дома об этом не говорят вслух, но Калликс знает, что его не вышвырнули со службы с концами только из уважения к Меркару-старшему, вмешавшемуся лично, и это знание вынуждает стиснуть зубы и мириться с новыми условиями.
[indent] Он проживает день за днём по одному и тому же распорядку в окружении одних и тех же лиц, обходит одни и те же улицы и говорит одни и те же слова. Иногда замирает над очередной кружкой дешёвой горькой бурды с кофейным привкусом, представляя, какой бы была его жизнь, если бы он тогда хлопнул дверью и ушёл с бесперспективной службы, где на нём поставили крест — а затем допивает всё в два глотка и на ходу поправляет тронутую ржавчиной застёжку на форме, возобновляя патрулирование.
[indent] Меркару глубоко противно рабство, противна магия, порождающая презрение к сопорати и временами оставляющая после себя трупы у перемазанных кровью подпольных алтарей. Он слишком правильный, слишком сентиментальный и благородный, ни разу не лидер и не идейный вдохновитель, скорее эдакий рыцарь из старомодного романа, предсказуемого и зачитанного до дыр, а всё-таки вышибающего слезу на последних страницах. Такие идеалисты обычно ломаются первыми, но Калликс упрямее иного осла и такой же крепкий — крепче разве что кофе, который приходится вливать в себя, чтобы после ночной вылазки не заснуть прямо на посту.